¹⁹ Другой текст, относящийся к гибели или убиению Мессии как искупительной жертве, находится в Исаия 52:13 по 53:12. (Смотри рамку на странице 28.) Раввины в первом веке, а также Рамбам и другие в средние века, применяли этот текст к Мессии. Из этого текста ясно исходит, что прощение связано с Мессией и его смертью.

[Рамка на странице 28]

«МОЙ РАБ» — КТО ОН?

«Вот... раб Мой... презираем был и отвергнут людьми... и мы не почитали его. Но болезни наши переносил он, и боли наши терпел он... И он изранен преступлениями нашими, сокрушен грехами нашими... Все мы, как овцы, блуждали... и Господь возложил на него грех всех нас... хотя не совершал он насилия и не было лжи в устах его... оправдал праведника раб Мой пред многими, и грехи их он нес... рисковал жизнью своей [«излил душу свою», НМ], и к преступникам причислен был, и грех многих нес он, и за преступных вступался» (Исаия 52:13—53:12).

Здесь Исаия описывает совершенно невиновного, безупречного человека, чьи страдания и смерть принесли искупление его собственному народу, который не признал его.

Однако сегодня большинство еврейских толкователей принимает за установленный факт, что эти слова относятся к израильскому народу в целом или к группе праведных людей среди этого народа.

Возникает вопрос, соответствовал ли когда-нибудь израильский народ или, по крайней мере, его часть этому описанию, или оно относится к определенной личности?

На протяжении более 800 лет после того, как Исаия написал эти пророческие слова (ок. 732 г. до н. э.), нигде не упоминалось, чтобы какой-нибудь еврей или раввин учил, что «раб», о котором идет речь, относится к группе людей. В течение этого периода пророчество всеми применялось к одному лицу и, как правило, рассматривалось как мессианское.

Кроме того, обрати внимание на следующий комментарий во вступлении книги The Fifty-Third Chapter of Isaiah According to the Jewish Interpreters (Пятьдесят третья глава книги Исаии, согласно еврейским толкователям): «Существовавшие до конца периода амораим [до шестого века н. э.] еврейские толкования наводят на мысль, что часто, а может быть и всегда, преобладало безоговорочное мнение: упомянутой личностью был Мессия, и это, конечно, согласуется с более поздними объяснениями Таргума» (издана Г. М. Орлинским, 1969, страница 17).

Какой же был мотив для отклонения и самого естественного понимания этого текста Библии, как относящегося к одному лицу, то есть к Мессии? Не было ли это просто стремлением избежать любую связь между этим пророчеством и Иисусом, тем евреем первого века, который соответствовал данному описанию во всех отношениях?