ПИЛА́Т

Римский правитель Иудеи во время земного служения Иисуса (Лк 3:1). После того как Архелая, сына Ирода I Великого, лишили звания этнарха Иудеи, император стал назначать прокураторов, чтобы те управляли провинцией. Пилат, очевидно, был пятым прокуратором. Тиберий назначил его в 26 г. н. э., и его правление длилось десять лет.

О жизни Понтия Пилата известно мало. Имеются исторические сведения лишь о том ее периоде, когда он был прокуратором Иудеи. В 1961 г. в Кесарии была обнаружена единственная известная на сегодняшний день надпись, содержащая его имя. В ней также упоминается «Тибериум» — здание, которое Пилат посвятил Тиберию.

Власть в провинции была полностью сосредоточена в руках прокуратора — представителя императора. Он мог вынести смертный приговор, и те, кто отстаивает взгляд, что смертный приговор мог вынести и Синедрион, признают, что такое решение верховного иудейского суда вступало в силу лишь тогда, когда его утверждал прокуратор. (Ср. Мф 26:65, 66; Ин 18:31.) Поскольку официальная резиденция этого римского правителя находилась в Кесарии (ср. Де 23:23, 24), основная часть римского войска размещалась там, а в Иерусалиме стоял лишь гарнизон. Однако на время праздников (таких, как Пасха) прокуратор обычно переезжал в Иерусалим, приводя с собой подкрепление. В Иудее с Пилатом жила его жена (Мф 27:19), что было возможным благодаря поправке, внесенной ранее в предписания для римских наместников, служащих в опасных регионах.

Правление Пилата нельзя назвать спокойным. Согласно иудейскому историку Иосифу Флавию, с самого начала отношения Пилата с его подданными не сложились по его вине. Однажды ночью он послал в Иерусалим римских воинов, несших знамена с изображением императора, что вызвало сильное негодование. Представители иудеев отправились в Кесарию, чтобы выразить свое недовольство по поводу нахождения в городе этих знамен и потребовать, чтобы их убрали. После пяти дней переговоров Пилат попытался запугать парламентеров, пригрозив, что с ними расправятся его воины, но их решимость стоять на своем заставила его уступить их требованию (Иудейские древности. XVIII. 3. 1).

Филон Александрийский, еврейский автор, живший в I в. н. э. в Александрии (Египет), описывает другой, подобный этому случай, когда действия Пилата вызвали возмущение в народе. На этот раз Пилат поместил в своей иерусалимской резиденции золотые щиты, на которых были написаны имена самого Пилата и Тиберия. Иудеи направили жалобу императору в Рим, после чего Пилату велели убрать щиты и отправить их в Кесарию (Цезарею) (О посольстве к Гаю. XXXVIII).

Иосиф Флавий сообщает еще об одном возникновении беспорядков. На сооружение водопровода для доставки воды в Иерусалим с расстояния примерно 40 км Пилат взял деньги из сокровищницы Иерусалимского храма. Когда Пилат прибыл в город, против того, что он сделал, с шумным протестом выступили огромные толпы людей. Тогда Пилат повелел воинам переодеться, смешаться с народом и по условному сигналу напасть на протестующих. В итоге многие иудеи были ранены, а некоторые и убиты (Иудейские древности. XVIII. 3. 2; Иудейская война. II. 9. 4). По всей видимости, строительство водопровода было доведено до конца. Последний из названных конфликтов часто отождествляют со случаем, когда Пилат «смешал [кровь галилеян] с кровью их жертвоприношений», о чем говорится в Луки 13:1. Эти галилеяне, надо полагать, были убиты прямо на территории храма. Невозможно точно установить, идет ли речь о том случае, который описал Флавий, или же о каком-то другом. Однако, поскольку галилеяне были подданными Ирода Антипы, правителя области Галилеи, эта резня могла, по крайней мере в какой-то степени, посодействовать вражде, существовавшей между Пилатом и Иродом до времени суда над Иисусом (Лк 23:6—12).

Суд над Иисусом. 14 нисана 33 г. н. э., на рассвете, иудейские руководители привели к Пилату Иисуса. Так как они не могли войти во дворец этого правителя-нееврея, Пилат сам вышел к ним и спросил, в чем они обвиняют Иисуса. Ответ был таким: он развращает народ, отговаривает людей платить налоги и заявляет, что он царь, тем самым делая себя соперником цезаря. Когда Пилат предложил обвинителям судить Иисуса самим, те ответили, что по закону они не имеют права никого убивать. Тогда Пилат позвал Иисуса во дворец и стал расспрашивать его о предъявлявшихся ему обвинениях (ИЛЛЮСТРАЦИЯ. Т. 2. С. 741). После этого Пилат вернулся к обвинителям и объявил, что не находит в Иисусе никакой вины. Но враги Христа на этом не успокоились. Когда же выяснилось, что Иисус — из Галилеи, Пилат отправил его к Ироду Антипе. Ирод, раздосадованный отказом Иисуса показать какое-нибудь знамение, подверг его издевательствам и насмешкам, а затем отправил обратно к Пилату.

Пилат снова созвал иудейских руководителей и народ и еще раз попытался избавить невиновного человека от смертного приговора. Прокуратор спросил собравшихся иудеев, хотят ли они, чтобы Иисуса освободили — по обычаю освобождать на Пасху одного заключенного. Но толпа, подстрекаемая религиозными руководителями, зашумела, требуя освободить Варавву — разбойника, убийцу и бунтаря. В ответ на неоднократные попытки Пилата отпустить обвиняемого на свободу лишь громче и громче звучали призывы казнить Иисуса. Опасаясь волнений и желая унять кричащих, Пилат уступил им. Он вымыл руки водой в знак очищения себя от вины в кровопролитии. А незадолго до этого жена рассказала ему, что ей приснился тревожный сон об «этом праведнике» (Мф 27:19).

Пилат велел высечь Иисуса, а затем воины надели ему на голову венок из колючих растений и одели его в роскошную одежду. Пилат снова вышел к толпе, снова объявил, что не нашел в Иисусе никакой вины, и приказал вывести к ним его — в яркой одежде и с колючим венком на голове. Когда Пилат воскликнул: «Вот — Человек!» — вожди народа опять начали требовать его казни, на этот раз впервые заявив, что обвиняют его в богохульстве. Их упоминание о том, что Иисус называет себя Сыном Бога, усугубило мучившие Пилата опасения, и он увел Иисуса во дворец, чтобы расспросить его подробнее. Когда правитель в последний раз попытался его освободить, иудеи — противники Иисуса пригрозили прокуратору: как бы ему не оказаться виновным во враждебности к цезарю. Услышав эту угрозу, Пилат вывел Иисуса и сел на судейском возвышении. Произнеся: «Вот ваш царь!» — он вызвал лишь новые громкие призывы казнить Иисуса, к тому же иудеи заявили: «Нет у нас царя, кроме цезаря». Тогда Пилат передал им Иисуса для казни на столбе (Мф 27:1—31; Мк 15:1—15; Лк 23:1—25; Ин 18:28—40; 19:1—16).

В трудах еврейских авторов, например Филона Александрийского, Пилат предстает как самоуверенный и неумолимый человек (О посольстве к Гаю. XXXVIII). Однако вполне возможно, что суровые меры, которые принимал против иудеев этот правитель, во многом были вызваны их собственными действиями. Как бы то ни было, Евангелия позволяют получить какое-то представление о его истинном характере. Подход Пилата к решению вопросов типичен для римского правителя. Говорил он кратко и резко. Хотя внешне он выражал скептицизм и циничность (о чем можно судить, например, по его словам: «Что такое истина?»), он тем не менее проявил страх, вероятно, даже суеверный, когда услышал, что перед ним стоит тот, кто называет себя сыном Бога. Пилат не отличался снисходительностью и мягкостью, но в то же время ему, как политику, не хватало принципиальности. В первую очередь он беспокоился о своем положении, о том, что скажет его начальство, если услышит о новых беспорядках в его провинции. Пилат опасался показаться слишком терпимым по отношению к тем, кого обвиняли в подстрекательстве к мятежу. Прокуратор понимал, что Иисус невиновен и что его обвинители движимы завистью. Однако он пошел на поводу у толпы и, побоявшись рисковать политической карьерой, отдал на расправу невинную жертву.

Пилат, представитель «высших властей», правил с дозволения Бога (Рм 13:1). За свое решение он нес ответственность, которую нельзя было смыть водой. Сон его жены, очевидно, был от Бога, равно как и произошедшее в тот день землетрясение, необычайная тьма, а также разрыв занавеса (Мф 27:19, 45, 51—54; Лк 23:44, 45). Сон жены должен был ясно показать Пилату, что происходит не обычный суд и перед ним не обычный ответчик. Тем не менее, как сказал Иисус, «больший грех на том, кто отдал» его Пилату (Ин 19:10, 11). Предавший Иисуса Иуда был назван «сыном погибели» (Ин 17:12). О фарисеях, соучастниках в заговоре против Иисуса, сказано, что они заслуживают геенны (Мф 23:15, 33; ср. Ин 8:37—44). Особую ответственность перед Богом нес первосвященник, который возглавлял Синедрион и который отдал Божьего Сына в руки правителю-язычнику для вынесения смертного приговора (Мф 26:63—66). Вина Пилата не была столь великой, как их вина, однако его поступок достоин сурового осуждения.

По распоряжению Пилата над пригвожденным к столбу Иисусом была помещена надпись, в которой он назывался «иудейским Царем». В этом, а также в резком отказе Пилата изменить надпись (он сказал: «Что я написал, то написал»), очевидно, выразилась его неприязнь к инициаторам преступления (Ин 19:19—22). Когда Иосиф из Аримафеи попросил тело Иисуса, Пилат, проявив педантичность, свойственную римскому чиновнику, вначале удостоверился, что Иисус мертв, а затем удовлетворил просьбу Иосифа (Мк 15:43—45). В ответ старшим священникам и фарисеям, выразившим беспокойство о том, что тело могут украсть, Пилат немногословно сказал: «Вот стража. Идите и охраняйте, как знаете» (Мф 27:62—65).

Отстранение от должности и смерть. Позднее Пилат был отстранен от должности. По словам Флавия, это было вызвано жалобами, с которыми обратились самаритяне к непосредственному начальнику Пилата — наместнику Сирии Вителлию. Они возмущались тем, что Пилат убил многих из них, когда какой-то самозванец созвал их на горе Гаризим для поиска священных сокровищ, якобы спрятанных там Моисеем. Вителлий приказал Пилату явиться в Рим, чтобы предстать перед Тиберием, а на его место назначил Марцелла. Тиберий умер в 37 г. н. э., пока Пилат был еще на пути в Рим (Иудейские древности. XVIII. 4. 1, 2). О том, чем закончился суд над Пилатом, нет достоверных исторических сведений. Историк Евсевий Памфил, живший в конце III — начале IV в. н. э., отмечает, что Пилат «вынужден был покончить с собой» при правлении Гая Цезаря (Калигулы), преемника Тиберия (Церковная история. II. 7. 1).